Выборы 2017

  • Easily Customizable

  • Widget Ready

  • Built for Professionals

Скрытый Ройзман. Интервью с единственным оппозиционным кандидатом в губернаторы Свердловской области  

Константин Киселев — о главных проблемах региона, обвинениях в «спойлерстве» и рукопожатии с Путиным.

8 июля стало известно об отказе мэра Екатеринбурга Евгения Ройзмана от участия в выборах губернатора Свердловской области. Он мотивировал решение невозможностью пройти муниципальный фильтр. Однако за громкой кампанией Ройзмана общественность, возможно, упустила из виду, как на те же выборы осторожно зашел другой оппозиционный политик. Депутат Екатеринбургской городской думы Константин Киселев еще год назад считался ближайшим союзником и консультантом главы Екатеринбурга, а сегодня стал его фактической заменой на губернаторских выборах. В эксклюзивном интервью Открытой России Киселев рассказал о своем видении будущего Свердловской области, политической системы всей страны и объяснил, почему он не «спойлер».
— Расскажите, кто такой Константин Киселев, и кто его избиратель.
— В настоящее время я наиболее известен как политик, депутат городской Думы, куда был избран в 2013 году от партии «Гражданская платформа» в одной команде с Евгением Ройзманом. Большая часть моей карьеры в политике пришлась на деятельность консультанта, менеджера, аналитика. В этом бизнесе я работал с начала 90-х годов. Сотрудничал с депутатами, мэрами, губернаторами. В их числе были первый губернатор Свердловской области Эдуард Россель, Антон Баков, ребята из небезызвестного ОПС «Уралмаш» (не было в Екатеринбурге консультанта, который бы в то время не был тем или иным образом связан с «уралмашевскими»), наконец, Евгений Ройзман. Кроме того, я выстраивал стратегии городов, проводил социологические исследования. Всегда очень ценил тех политиков, которым не только могу что-то дать, но и сам чему-то у них могу научиться.
Моя любимая работа, которой я занимаюсь всю жизнь, — наука, а чуть ранее — образование. У меня около 400 разнообразных публикаций, в том числе более 20 индивидуальных и коллективных монографий, справочников, словарей и учебников по проблемам права и политики. Более 10 защищенных аспирантов. У моих учеников есть уже свои защитившиеся ученики. Три поколения ученых. Горжусь их успехами гораздо больше, чем своими. Свои правотворческие знания реализовывал и на практике. Так, при моем участии начинало формироваться региональное законодательство. Были приняты областные законопроекты «О музеях и музейных фондах в Свердловской области», «Об обращениях граждан», «Об экологических фондах в Свердловской области» и другие. Более двух десятков различных правовых актов в Свердловской области и соседних регионах.
Своим избирателем я считаю здравомыслящего человека, не покупающегося на пустозвонную пропаганду и голосующего с позиций либерализма, нравственности и прогресса. Наконец, того, кто выбирает кандидата, который действительно будет бороться за город и область, а не за какие-то шкурные или мифические геополитические интересы. Кроме того, мой избиратель — это человек, который сам себя обеспечивает, а от власти ему нужно лишь, чтобы она не мешала ему работать и соблюдала его законные интересы. И таких людей немало. Например, в 2013 году я получил примерно 11-12 % голосов на выборах в законодательное собрание по одномандатному округу, не потратив ни копейки на эти выборы! Конечно, я трезво оцениваю ситуацию, понимаю, что мой электорат сконцентрирован в основном в Екатеринбурге и его пригородах. Вряд ли я достучусь, скажем, до Сосьвы или Тугулыма. Физически не успею. Кроме того, в этих и других городах намного больше людей, живущих по патерналистскому принципу, ожидающих все время, что им кто-то что-то даст.
— Вас всегда ставили рядом с Евгением Ройзманом. Ваши взгляды чем-то отличаются?
— У нас всегда существовала договоренность. Во-первых, говорить в лицо, что думаешь. Во-вторых, голосовать так, как считаешь правильным, не навязывать друг другу свою точку зрения. Поэтому я перед тем, как сделать заявление о своем выдвижении, первым проинформировал Ройзмана о своем решении. Что же касается позиций, то они различались иногда принципиально. Приведу три примера. В свое время я настаивал на отставке главы администрации Екатеринбурга А.Якоба и его заместителя В.Тунгусова. Ройзман их защищал. Это раз. Я был категорически против повышения земельного налога в Екатеринбурге. Позиция Ройзмана была противоположной. Это два. Наконец, я категорический противник строительства в акватории городского пруда церкви-новодела, так называемого Храма-на-воде. Евгений Ройзман очень уклончиво высказывает свою позицию по этому вопросу, защищая инициаторов строительства. Это три. Но, в общем и целом, по самому обширному кругу вопросов наши позиции схожи. Это и возврат в муниципальный бюджет части подоходного налога, который в значительной степени отбирается регионом, и возвращение городу полномочий от региона, и защита зеленых насаждений, и многое иное.
— Но когда весной вы решили баллотироваться в губернаторы, неужели не было очевидно, что вас тут же обвинят в попытке отнять голоса у Ройзмана?
— На выборы я пошел по очень простой причине: еще год назад было ясно, что Ройзман не пройдет пресловутый муниципальный фильтр, который есть абсолютное юридическое зло. Мне собственными усилиями, разумеется, тоже было не собрать нужное число подписей. Но я выбрал другой путь. Подписи собирал не я, а партия «Зеленые», которая меня выдвигает, и у которой есть связи и неофициальная «лицензия» Москвы на участие в губернаторских кампаниях. Для Ройзмана этот путь был закрыт, ибо ни одна партия, которой дано добро на выборы, не станет выдвигать его (такие сегодня реалии). Я бы даже не рассуждал о своем участии в выборах, если бы на них мог попасть Евгений Ройзман. Поэтому я совершенно не переходил ему дорогу. Более того, мне звонили некоторые депутаты и говорили, что ломаются, кому отдать подпись, мне или Ройзману. Я сразу отвечал: «Конечно, Ройзману!».
Я принял решение идти в губернаторы по очень простой причине: выборы должны принести хоть какую-то пользу городу, области, людям. Подчеркиваю, любые выборы. Должен быть кандидат, который будет говорить очень простые вещи, предлагать проекты, ставить всех оппонентов в ситуацию, когда нужно будет эти проекты обсуждать. Например:
— недопустимо застраивать городской пруд в Екатеринбурге;
— нельзя повышать земельный налог для Екатеринбурга, так как это ударяет, например, по гостиничному бизнесу;
— а вот земельный налог для станции в Среднеуральске, наоборот, нужно повышать, поскольку это позволит целому городу перестать жить на дотации;
— необходимо провести городскую электричку в тот же Среднеуральск, что при минимальных затратах сразу решит целый ряд миграционных, рекреационных и иных проблем;
— Уральский федеральный университет — это откровенно неудачный проект, и нужно хоть в каком-то виде вернуться к прежнему разделению на УрГУ и УПИ, равно как и к возрождению качественного гуманитарного образования.
И это лишь некоторые из проектов, а их огромное множество и в разных муниципалитетах, и в области в целом. Моя цель — работа на перспективу. Чем чаще эти идеи будут доноситься до массового сознания и до тех, кто принимает решения, тем больше шансов, что когда-нибудь они реализуются. Заставив других кандидатов рассуждать на эти темы, я смогу повлиять уже и на конкретные решения избранного губернатора, если сам не выиграю. Если с этими идеями я набираю 2% голосов, мой электорат вряд ли будет услышан, если набираю 32%, это в корне меняет ситуацию... Это практически абсолютная гарантия воплощения данных проектов в жизнь.
— А в чем ваше ключевое отличие от других кандидатов? Разве они не рассуждают о социальных проблемах области?
— Для многих кандидатов Свердловская область — это, прежде всего, функция. Это видно по их рекламе, их заявлениям, их интервью. В этой парадигме получается, что смысл нашего существования в том, чтобы выпустить для державы столько танков, выплавить столько тонн металла и так далее. На определенном этапе истории такое понимание было необходимо и неизбежно. «Урал — опорный край державы» — с этой истиной жили поколения. Что это значит? Это значит, что мы, уральцы, должны государству, должны державе, должны всем-всем-всем. Но сейчас мы начинаем мыслить иначе, а именно в категориях не функциональности и долга, но пространства, времени, места, идентичности. Соответственно пришло время бороться за комфортную среду, за сохранение своих рек и прудов, против уродской архитектуры и так далее. Екатеринбург в этом плане уже служит примером другим городам области и даже другим регионам. Уже сейчас к Уралу нельзя относиться только как к функции. По данным социологических исследований, функциональное отношение все чаще воспринимается негативно. Люди не хотят быть функцией, они хотят жить здесь и сейчас. Для них Родиной становится не держава, которой они что-то должны — металл, труд, жизнь — а то место, где они живут сами, растят детей, отдыхают. Нужно, чтобы эту истину поняли все те, от кого зависят и политика, и экономика.
Ту же самую выставку ЭКСПО-2025, за которую сейчас борется Екатеринбург, необходимо подавать именно не как функцию — мол, деньги придут, и все будет хорошо — а с точки зрения идентичности, как обустройство нашего пространства: строительство новых микрорайонов, развитие транспортной системы и так далее.
Аналогично и с проектом «Большой Екатеринбург». Ранее этот проект подавался как тупое присоединение к мегаполису других муниципалитетов. А кому и зачем это надо? Но все будет совсем иначе выглядеть, если благодаря этому проекту будут строиться новые транспортные магистрали, люди смогут намного быстрее и комфортнее добираться до мест рекреации, до работы, до объектов культуры. И это иная постановка вопроса.
— А можете ли вы назвать основные проблемы, волнующие сегодня жителей всей области, а не только Екатеринбурга и пригородов?
— Перечень этих проблем остается стабильным уже длительное время: зарплаты, пенсии, ЖКХ, дороги, медицина, образование и так далее. Но меняется их содержание. Возьмем, например, ЖКХ. Когда начался кризис, люди жаловались на нехватку денег на оказание им соответствующих услуг. После того, как к кризису привыкли, проблема ЖКХ перешла уже в плоскость низкого качества самих услуг. То есть социологи фиксируют — проблема ЖКХ актуальна, но часто за этим не видят сути самой проблемы.
Другая проблема — низкие зарплаты. Во всех городах области люди жалуются на нехватку средств. Но если, например, в Ивделе речь идет элементарно о нехватке денег на еду, то в Екатеринбурге людям не хватает уже на повышение качества жизни — зарубежные поездки, новые машины, квартиры, гаджеты и так далее. Хотя проблема вроде бы одна и та же, но она находится в совершенно разных измерениях.
Но есть и местные, территориальные проблемы
Ирбит, например, грезит о возвращении в былые времена, когда там жило 50 тысяч человек, и из них 10 тысяч работали на мотозаводе. Сегодня там самое большое предприятие — больница. Мотозавод еще жив и собирает порядка тысячи мотоциклов, которые в основном отправляются в США. Еще есть несколько производств. Но при этом Ирбит по-прежнему славится как торговый центр. В Ирбит люди едут закупаться, например, из Камышлова, Пышмы и других окрестностей. У города сильный потенциал, но он совершенно не поддерживается властями. Одновременно с этим из какого-то умирающего села кто-то дозвонился до Путина, и туда теперь собираются тянуть дорогу за полмиллиарда. Спрашивается, зачем это делать, если село все равно вымирает? И буквально по каждому городу Свердловской области я готов предлагать проекты.
Или вот проблема — отбор муниципальных налогов в пользу области. Если бы муниципалитеты сохраняли при себе значительную часть собственных налогов, то не получалось бы таких ситуаций, что кому барин кость кинул, тот ее и грызет.
Несправедливость налоговой системы на себе ощущает и Екатеринбург. В том числе налоговую несправедливость. Помимо нее есть и масса несправедливостей в плане распределения полномочий и собственности. Взять наш замечательный парк Харитонова. Он относится к собственности даже не областных, а федеральных властей. Спрашивается, с чего ради федеральная власть будет решать проблемы этого парка? Федералы далеко, им парк не интересен. Почему бы этот парк не отдать даже не области, а городу? Почему мы не имеем прав на этот парк и вынуждены любое движение по его благоустройству согласовывать с федеральными чиновниками?
— Представим, что вам как губернатору приходит из Москвы откровенно противоправный приказ обеспечить освобождение домов на территориях, подпадающих под строительство дорог к чемпионату мира по футболу. Вы будете идти на выселение людей, как это было уже перед Олимпиадой в Сочи?
— Безусловно, власть должна осуществлять такие проекты без ущерба для людей! Могу однозначно пообещать, что губернатор Киселев не позволит выселять людей из домов без их согласия и адекватной компенсации. Отказ выполнять такие приказы и есть концепция жизни в пространстве, а не ради функции. Конечно, каждый губернатор финансово и политически сегодня полностью зависит от Москвы. Но надо уже перестать с этим мириться.
— Став губернатором, вам неизбежно предстоит встреча с Путиным. Что вы ему скажете и пожмете ли вы ему руку?
— Раз этикет того требует, я, безусловно, пожму Путину руку, но первым же делом скажу ему, что голосовать за него не буду и использовать административный ресурс для продвижения его кандидатуры не собираюсь.
— В следующем году исполнится 25 лет с возникновения Уральской республики — явления с короткой, но очень громкой историей. Как вы относитесь к идее Уральской республики, и возможна ли ее реинкарнация в будущем?
— Я всегда был за выравнивание полномочий всех регионов — и Уральская республика как попытка такого выравнивания мной, конечно, приветствуется. Мы до сих пор видим, что многие регионы имеют несопоставимо больше возможностей, чем другие, и это зависит не от развитости региона, а от его лоббистских возможностей. Понятно, что как губернатор я не смогу вывести Свердловскую область по ВРП на уровень Москвы или ХМАО, ибо нет у нас ни нефти, ни столичных привилегий, но постараюсь сделать ее максимально открытой для бизнеса и инвестиций.

https://openrussia.org/notes/712022/